Скандальную правду о внутренней работе правоохранительной системы Приморья рассказал ее бывший сотрудник
О громком и затяжном судебном процессе против банды приморских партизан знает практически каждый житель Приморья. Память погибших от рук преступников бережно чтят, а вот чудом уцелевших в жестоких перестрелках система оставила на обочине жизни. Выживший милиционер — участник одного из самых резонансных инцидентов с "кировской бандой" рассказал корр. ИА PrimaMedia, как обошлась с ним правоохранительная система, и как вся его жизнь была оценена в 35 тысяч рублей.
Продолжал бежать
Николай, так зовут нашего героя, оказался единственным выжившим милиционером после жестокой выходки приморских партизан в феврале 2010 года во Владивостоке на улице Давыдова, когда машину с тремя бандитами решили проверить осматривающие территорию два сотрудника патрульно-постовой службы: Николай и его напарник Григорий. Попытавшихся проверить документы и наличие запрещенных веществ трое сидевших в автомобиле парней встретили постовых прицельным огнем.
Григорий погиб на месте, наличие у него табельного оружия не уберегло милиционера, оружие в результате было украдено. Николаю же, оказавшемуся на посту в первый день после сессии и вовсе безоружным, удалось практически невозможное. Вышедший из машины бандит неожиданно выстрелил ему прямо в лицо. Несмотря на тяжелую травму милиционер смог не только добраться до тревожной кнопки в соседней автомастерской и вызвать вневедомственную охрану, пока ему стреляли в спину, но и сообщить приехавшему позже автопатрулю ориентировки нападавших. Лишь после этого Николай отключился и не приходил в себя несколько суток.
Впечатляющее поведение уже раненого милиционера, получившего выстрел в лицо с расстояния менее метра, оценил и сам стрелявший в него член банды "приморских партизан" Роман Савченко.
"Я произвел в убегающего милиционера 3-4 выстрела, целился в спину и ноги. (…) Когда он бежал, то двумя руками держался за шею или челюсть. Этот милиционер, несмотря на то, что я стрелял в него, продолжал бежать, и добежал до высокого забора, где ходили прохожие и стояли машины. При последнем выстреле у меня заклинило пистолет", — описывает произошедшее на Давыдова в феврале 2010 года один из подсудимых.
Пришел здоровым, а вышел полукалекой
Проснувшись, Николай обнаружил себя совсем не героем, а напротив – виноватым. До начала громкого судебного процесса по делам о приморских партизанах оставался почти год, до их задержания — несколько месяцев, а пока – начальство было уверено, что просто так в патрульных никто стрелять бы не стал, и, вероятно, они сами были замешаны в чем-то незаконном. Предполагалось, что в "крышевании" расположенной неподалеку автостоянки.
— Я пришел на службу закон защищать, правопорядок во Владивостоке. Пришел здоровым, целым, работал за идею, работать было интересно. А вышел непонятно в каком состоянии: полуинвалид, полукалека, — с горечью рассказывает Николай корр. агентства.
Удаление тройного нерва, несколько месяцев пребывания в больнице, частичная потеря чувствительности на лице, раздробленная челюсть и масса других медицинских проблем оказались мелочью в сравнении с тем, что сделала с этим человеком система.
— Вся полиция повернулась против меня. Они заострили внимание на мне, так как я остался один. Начали копать, пытаться найти, что в моей службе было неправомерного. Мне прямо говорили, что мы на тебя возбудим уголовное дело, потому что ты не говоришь, кто в вас стрелял. Это было с целью оказания давления. Но говорить мне было нечего, я рассказал то, что видел и только то, что знаю, больше мне нечего было им сказать, — вспоминает он.
Как отмечает мужчина, в последующие полгода после инцидента, когда никто еще и не слышал про приморских партизан и зверства, на которые банда способна, на него оказывалось серьезное давление с целью выявить личности стрелявших. На допросы в ОРЧ (оперативно-разыскная часть) милиционер отправлялся практически как на работу: почти каждый день. Сотрудники МВД прибывали даже ранним утром, сами допросы длились по 7-8 часов. Применялось как психологическое, так и физическое воздействие.
— Я уже не помню сколько раз туда ходил, даже нанял адвоката, потому что переживал, — говорит Николай.
Полностью
тут.